Олимпия

Auf der Wiese hinterm Haus 
Sie sieht nach leichter Beute aus 
Ein abgelegenes Idyll 
Das keine fremden Augen will 

Ich frage viel und rede mild 
Bis, dass mir ihr Vertrauen gilt 
Sie hat es heimlich auch gewollt 
Ich spende ihr mein weißes Gold 

- Marie, ich muss dich haben 
Mich an deiner Unschuld laben 
Feierlich gehegter Brauch 
Ich will es und du willst es auch 

Ohnmacht folgt, klägliches Schreien 
In dir soll meine Frucht gedeihen 
Das Schlupfloch hinterm Lendenwald 
Bietet dem Schädling sicheren Halt 

Jedoch in fast dreihundert Tagen 
Wird sie die Brut nicht mehr ertragen 
Pulsiert sie aus dem Schenkelschlund 
Die Mutter tot, das Kind gesund 

Goldmarie, ich muss dir danken 
Als wir tief im Gras versanken 
Hatte ich doch nicht im Sinn 
Dass ich dir auch dein Henker bin 

Goldmarie, so jung an Jahren 
Wer einsam ist, der soll sich paaren 
Schade ist, dass sie verdarb 
Wir legen weiße Tauben auf dein Grab

На лужайке за домом 
Она высматривает лёгкую добычу. 
Уединённая идиллия 
Не хочет посторонних глаз. 

Я задаю много вопросов и говорю мягко, 
Пока не внушаю ей своё доверие. 
Она тоже желала этого втайне, 
Я дарю ей своё белое золото 

- Мария, я должен овладеть тобой, 
Наслаждаться твоей невинностью. 
Торжественный обычай ухаживания, 
Я хочу этого, и ты хочешь этого тоже. 

Следует обморок, жалобные крики, 
В тебе должен развиваться мой плод. 
Укрытие за лесом 
Обеспечивает злодею надежную поддержку. 

Но в ближайшие 300 дней 
Она больше не вынесет этот плод. 
Он пульсирует между бёдер - 
Мать умерла, ребёнок здоров. 

Мария, я должен поблагодарить тебя: 
Как мы утопали глубоко в траве. 
У меня и в мыслях не было, 
Быть твоим палачом. 

Мария, молода годами - 
(Кто одинок, тот обязан спариваться) 
Жаль, что их испортил. 
Мы помещаем белых голубей на твою могилу.