Деяния, глава 27

Когда решено было плыть нам в Италию, то отдали Павла и некоторых других узников сотнику Августова полка, именем Юлию.
Мы взошли на Адрамитский корабль и отправились, намереваясь плыть около Асийских мест. С нами был Аристарх, Македонянин из Фессалоники.
На другой день пристали к Сидону. Юлий, поступая с Павлом человеколюбиво, позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием.
Отправившись оттуда, мы приплыли в Кипр, по причине противных ветров,
и, переплыв море против Киликии и Памфилии, прибыли в Миры Ликийские.
Там сотник нашел Александрийский корабль, плывущий в Италию, и посадил нас на него.
Медленно плавая многие дни и едва поровнявшись с Книдом, по причине неблагоприятного нам ветра, мы подплыли к Криту при Салмоне.
Пробравшись же с трудом мимо него, прибыли к одному месту, называемому Хорошие Пристани, близ которого был город Ласея.
Но как прошло довольно времени, и плавание было уже опасно, потому что и пост уже прошел, то Павел советовал,
говоря им: мужи! я вижу, что плавание будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни.
Но сотник более доверял кормчему и начальнику корабля, нежели словам Павла.
А как пристань не была приспособлена к зимовке, то многие давали совет отправиться оттуда, чтобы, если можно, дойти до Финика, пристани Критской, лежащей против юго-западного и северо-западного ветра, и там перезимовать.
Подул южный ветер, и они, подумав, что уже получили желаемое, отправились, и поплыли поблизости Крита.
Но скоро поднялся против него ветер бурный, называемый эвроклидон.
Корабль схватило так, что он не мог противиться ветру, и мы носились, отдавшись волнам.
И, набежав на один островок, называемый Клавдой, мы едва могли удержать лодку.
Подняв ее, стали употреблять пособия и обвязывать корабль; боясь же, чтобы не сесть на мель, спустили парус и таким образом носились.
На другой день, по причине сильного обуревания, начали выбрасывать груз,
а на третий мы своими руками побросали с корабля вещи.
Но как многие дни не видно было ни солнца, ни звезд и продолжалась немалая буря, то наконец исчезала всякая надежда к нашему спасению.
И как долго не ели, то Павел, став посреди них, сказал: мужи! надлежало послушаться меня и не отходить от Крита, чем и избежали бы сих затруднений и вреда.
Теперь же убеждаю вас ободриться, потому что ни одна душа из вас не погибнет, а только корабль.
Ибо Ангел Бога, Которому принадлежу я и Которому служу, явился мне в эту ночь
и сказал: не бойся, Павел! тебе должно предстать пред кесаря, и вот, Бог даровал тебе всех плывущих с тобою.
Посему ободритесь, мужи, ибо я верю Богу, что будет так, как мне сказано.
Нам должно быть выброшенными на какой-нибудь остров.
В четырнадцатую ночь, как мы носимы были в Адриатическом море, около полуночи корабельщики стали догадываться, что приближаются к какой-то земле,
и, вымерив глубину, нашли двадцать сажен; потом на небольшом расстоянии, вымерив опять, нашли пятнадцать сажен.
Опасаясь, чтобы не попасть на каменистые места, бросили с кормы четыре якоря, и ожидали дня.
Когда же корабельщики хотели бежать с корабля и спускали на море лодку, делая вид, будто хотят бросить якоря с носа,
Павел сказал сотнику и воинам: если они не останутся на корабле, то вы не можете спастись.
Тогда воины отсекли веревки у лодки, и она упала.
Перед наступлением дня Павел уговаривал всех принять пищу, говоря: сегодня четырнадцатый день, как вы, в ожидании, остаетесь без пищи, не вкушая ничего.
Потому прошу вас принять пищу: это послужит к сохранению вашей жизни; ибо ни у кого из вас не пропадет волос с головы.
Сказав это и взяв хлеб, он возблагодарил Бога перед всеми и, разломив, начал есть.
Тогда все ободрились и также приняли пищу.
Было же всех нас на корабле двести семьдесят шесть душ.
Насытившись же пищею, стали облегчать корабль, выкидывая пшеницу в море.
Когда настал день, земли не узнавали, а усмотрели только некоторый залив, имеющий отлогий берег, к которому и решились, если можно,