Колизей [проза] (shoot)

Знаешь, любовь похожа на Колизей, их тоже двое, тоже бьются за счастье, 
 тоже рабы, тоже один погибает, тоже под рукоплескание, тоже плохо другому,
 тоже орет на толпу. В душе понимает, что все, но боится признать, признает,
 когда поражен, мечом и не нужен, никому не нужен. Потом приходит на это 
 место и кричит на луну, в темноте под ветками ели, вспоминает, как они 
 первый раз поцеловались здесь. Напевает мелодию песни, под которую они 
 закружили свой первый танец, в котором он узнал ее поближе, узнал ее имя, 
 потом убежали сюда. Вспоминает, как путался в ее волосах, вспоминает ее парфюм,
 запах ее кожи, вспоминает голос, который шептал на ухо глупости, потом детский 
 смех, смейтесь над нами, мы любим друг друга, нам не стыдно делать глупости, 
 говорить глупости, казаться глупыми. Слезы тогда радости, сейчас горя засыхают 
 на щеке, стягивает кожу, изображение смазывается и опять кричит на луну. 
 Сколько можно, уже прошло столько времени, а ты все живешь прошлым днем, 
 боишься поверить в то, что есть, боишься признать себя победившим гладиатором, 
 но ты же получил свободу, получил любовь толпы. Все еще хранишь ее фотографии
 в альбоме, все еще оборачиваешься, учуяв знакомый аромат духов, услышав знакомое
 до боли имя, любимый голос, такой детский смех. Все еще посвящаешь ей стихи, 
 опять получилось что-то грустное, с замиранием сердца подходишь к телефону опять 
 по ночам кричишь на луну. Потом просыпаешься ближе к утру с ее именем на губах, 
 гладиатор ты свободен, признай это. Опять плохое настроение, опять кричишь на 
 луну, опять по ночам один, опять напился, опять получилось что-то грустное, 
 опять под ветками ели, опять на щеках застывают слезы, опять мелодия того танца,
 вкус того поцелуя, не отрицай, не надо, это любовь.