Но гаснут лица, вмёрзшие в печаль И баснописец пасмурной свободы, Впервые не сов

Подумать только, если б не январь,
То этот снег, возможно, был бы ливнем
Сверкающим и свежим, как слова
В творимой наспех радостной молитве.

Подумать только, если б не январь,
То этот снег, возможно, был бы ливнем
Сверкающим и свежим, как слова
В творимой наспех радостной молитве.

Мне было бы дано раскрыть глаза
На груду дел и на ошибок россыпь.
Найти себя, умыть и причесать
В прокуренном до самых слёз сиротстве.

Но гаснут лица, вмерзшие в печаль
И баснописец пасмурной свободы
Впервые не совравший календарь
И снег идёт впервые безысходный.

Но гаснут лица, вмерзшие в печаль
И баснописец пасмурной свободы
Впервые не совравший календарь
И снег идёт впервые безысходный.

Подумать только, если б не январь,
То этот снег, возможно, был бы ливнем
Сверкающим и свежим, как слова
В творимой наспех радостной молитве.