Горе, гори

В этом доме под лестницей в прошлом году жил старик художник. Он был практически слепой и уже не мог рисовать и зарабатывать этим на хлеб. Днем он частенько побирался у церкви, а вечером сидел у себя внизу без света, то ли спал, то ли вспоминал. Холсты и краски давно были ему не по карману и всё, что он мог, это лишь рассматривать пожелтевшие картины своей памяти. Он подолгу бродил в этой странной картинной галерее, пытаясь разглядеть подробности, фигуры, лица. Многие узнавали его, улыбались, кивали головами. Но один холст - в самом дальнем уголке, всегда оставался в тени, и он не мог разглядеть лица.

Здравствуй, губы в губы,
Глаза в глаза.
Не успеть подумать,
Простить, сказать.
Но запомню руки твои...
Горе, гори, гори!

Он жил там давно, и однажды мелом нарисовал на стенке мансардное окно и каждый день обновлял за ним пейзаж. Иногда по его желанию там всходило солнце, иногда шел дождь, проезжали машины, проходили люди, не обращая на него никакого внимания. Однажды в толпе он увидел лицо молодой девушки, она на несколько мгновений задержала свой взгляд на нем, и он потом всю ночь не мог заснуть, вспоминая, где же он мог её видеть, откуда она...

Здравствуй, губы в губы,
Глаза в глаза.
Не успеть подумать,
Простить, сказать.
Но запомню руки твои...
Горе, гори, гори!

Годы шли. Сырость, болезни и голод превратили художника в древнего старика, пейзаж давно не обновлялся и жил своей жизнью, постепенно превращаясь в звездное небо. Однажды ночью художник проснулся от странного шума, ему показалось, это шумит морской прибой. Прохладный солёный ветер проникал в каморку из распахнутого окна. Старик подошел ближе и взобрался на подоконник. Перед ним было звездное небо, звездное море, сам он больше не был слепым стариком, а семнадцатилетним мальчишкой, и он вздохнул полной грудью и полетел над морем. Белые птицы кружились невдалеке, когда он поравнялся с ними, то снова ясно увидел знакомые глаза. Он
улыбнулся и всё вспомнил...

Здравствуй, губы в губы,
Глаза в глаза.
Не успеть подумать,
Простить, сказать.
Но запомню руки твои...
Горе, гори, ГОРИ!