Монолог пилота «Чёрного тюльпана»

В Афганистане

В "чёрном тюльпане",

С водкой в стакане

                  мы молча плывём над землёй.

Скорбная птица

Через границу,

К русским зарницам

                  несёт ребятишек  домой.

В "чёрном тюльпане"

Те, кто с заданий

Едут на Родину милую

                    в землю залечь,

В отпуск бессрочный,

Рваные в клочья...

Им никогда, никогда

                   не обнять тёплых плеч.

 

        Когда в оазисы Джелалабада,

        Свалившись на крыло, "тюльпан" наш падал,

        Мы проклинали все свою работу:

        Опять "бача" подвёл потерей роту.

        В Шинданде, Кандагаре и Баграме

        Опять на душу класть тяжёлый камень,

        Опять нести на Родину героев,

        Которым в двадцать лет могилы роют,

        Которым в двадцать лет могилы роют.

 

Но надо добраться,

Надо собраться.

Если сломаться,

              то можно нарваться и тут.

Горы стреляют.

"Стингер" взлетает,

Если нарваться,

              то парни второй   раз умрут.

 

        И мы идём  совсем не так, как дома,

        Где нет войны и всё давно знакомо,

        Где трупы видят раз в году пилоты,

        Где с облаков не валят вертолёты.

        И мы идём, от гнева стиснув зубы,

        Сухие водкой смачивая губы.

        Идут из Пакистана караваны,

        И значит, есть работа для "тюльпана",

        И значит, есть работа для "тюльпана".

 

В Афганистане

В "чёрном тюльпане",

С водкой в стакане

                  мы молча плывём над землёй.

Скорбная птица

Через границу,

К русским зарницам

                  несёт наших братьев домой.

 

        Когда в оазисы Джелалабада,

        Свалившись на крыло, "тюльпан" наш падал,

        Мы проклинали все свою работу:

        Опять пацан подвёл потерей роту.

        В Шинданде, Кандагаре и Баграме

        Опять на душу класть тяжёлый камень,

        Опять нести на Родину героев,

        Которым в двадцать лет могилы роют.

        Которым в двадцать лет могилы роют.