Жил был мальчик, звали Петей

Жил был мальчик, звали Петей,
Не хотел ни пить, ни петь он,
А хотел летать, где облака.
В пилотаж его не взяли,
С ПТУ его прогнали,
В общем, что там спросишь, с дурака.

Но наш Петр был упорен,
Был не весел и не спорен,
В общем, он работал словно раб.
Накопивши на компьютер,
Не купил он 3D-шутер,
Симулятор Flight купил и рад.

Трое суток ел лишь сушки,
Ведь осваивал он «Ту»-шки,
Время не хватало на обед.
Раньше, правда, ел бананы,
Ведь осваивал он «Ан»-ы...
Ну а с Аннами проблемы нет.

Так сидел недель он восемь,
Пусть сидит, чего там спросишь,
Если бы не следующий момент:
Получил письмо от брата,
Тот в Америке богато
Проживал, короче, круто, кент.

С самолетным он билетом,
Аж, ходил до туалета,
Ел с ним, спал и ждал, когда судьба
Трап подаст и скажет "Просим!",
Он на "Ту"-шке, между прочим,
Должен был отправиться туда.

И настал день долгожданный,
Он как на голову пьяный,
Сумки взяв, махнул в аэропорт.
Там весь глянцем отливаясь,
Взлёта мирно дожидаясь,
Отдыхал 510-й борт.

Наконец-то, загрузили,
Петю внутрь пригласили,
Петя, аж, на согнутых ногах,
Сел на место у окошка,
Затрясло его немножко,
Был приятен Пете этот страх.

Через полчаса машина
Заревела и мужчина
Что-то объяснял, стоял в дверях.
Мол, летим на тысяч на семь,
А потом присядем на земь,
Чтобы дозаправиться в крылах.

Так летели час за часом,
Вдруг какая-то зараза
С места встала и давай орать,
Что сейчас взорвёт всё разом,
Если связи с экипажем
Им не смогут организовать.

Два пилота с самолёта,
Услыхали эти ноты
И на катапультах унеслись.
 [bad word] испугались,
Что одни они остались,
Парашюты на спины и вниз.

Пассажиры все молчали,
Просто вместе понимали,
Что их жизнь почти обречена.
А потом у стюардессы,
Просто так, для интереса,
"Девушка, Вы тут теперь одна?"

Стюардесса разрыдалась,
Тут и паника поднялась,
Но вдруг с кресла номер 27:
"Люди, граждане, я лётчик...",
Это Петя, наш молодчик,
Он на это место, в общем, сел.

Поднялись аплодисменты,
Убирались экскременты.
Слава богу, все мы спасены!
…Досказать ему не дали,
Ликованьем оборвали,
Правде, в общем, не было цены.

Он вошёл в кабину борта,
Закричал: "Какого чёрта!?",
Кнопок больше, по-любому, здесь.
Ну, да, ладно, что-то знаю,
Что-то, в целом, угадаю,
Главное, на разворот и сесть!

Всё вокруг его мигает,
Что конкретно он не знает...
И штурвал - какой-то он тугой.
Кнопки-кнопки, перемычки,
Ручки, тумблеры, затычки,
Но наш Петя сохранял покой.

С непривычки за штурвалом…
Дёрнул он его не мало,
Слышен только визг салона был.
Он такую вдарил бочку,
Словно налетел на кочку!
Сам чуть не обделался, дебил.

Вдруг с туманного навеса
Он увидел кромку леса,
А за лесом - стройна полоса.
Вся мигает огоньками,
Петя, думая мозгами,
По привычке выдал: "Колбаса!".

Стал тихонечко спускаться,
Тут в салоне стали сраться,
Ведь снижаться толком не умел.
Он рванул штурвал как дикий,
"Петя, мы же не на МиГе!",
Раздалось от стюардесских тел.

Подлетая ближе к свету,
Вспомнил он: "Шасси же нету!"
И с душою выпустил шасси.
…Только скорости не сбросил,
В общем, шасси он отбросил…
Полоса петляла на пути.

Вспомнив что-то про закрылки,
Он прижался крепче к спинке
И на кнопку белую нажал.
Тут система засвистела,
Мол, глушиться захотела,
И один из двигателей встал.

Их конечно бы разбило,
Да, как раз, не тут-то было,
Самолет на кромку налетел.
Как утюг, пригладив ёлки,
После леса сей прополки,
Он остановился и вспыхтел.

Люди, словно фарш из мяса,
Стали лезть из окон разом,
Стали Петю на руках качать.
Тут и скорая поспела,
И [bad word] подлетела,
Чтобы ситуацию понять.

Пе