Баб-эль-мандебский пролив

А что везете, капитаны, из далека-далека?
А везете вы бананы и ковровые шелка,
Виноградное варенье, анашу и барбарис,
Самоцветные каменья, мандарины и маис.

Капитана ждет Монтана, боцман - бывший армянин.
А кого-то ждет Гвиана, а кого-то ждет Бенин.
Но, транзиты, тормозните, мы покурим табака.
Вы его мне привезите из далека-далека.

Боцман, брось свои сомнения!
Подождет твоя Армения!
Закури-ка лучше нашего,
И ни о чем судьбу не спрашивай!

Баб-эль-Мандебский пролив, Баб-эль-Мандебский пролив,
Эх, лишь бы знать, лишь бы ждать, лишь бы жить!
Из Патагонии в Шанхай, из Барселоны в Парагвай,
Куда-нибудь, лишь бы плыть, лишь бы плыть!..

А ну и что, что вы на севере, а я сейчас на юге,
И забыл, что есть на свете где-то льды, метели, вьюги...
Высоко в горах белеет снеговая паранджа,
А я сижу в оранжерее, попиваю оранжад.

Эх, на воле - на просторе, что ж не жить - не поживать,
И на лучшем в мире море камни с берега швырять!
Ни уюта, ни постели мне искать не нужно тут.
Две невесты мне из Дели, с Индостана письма шлют.

Я вам адрес дам, я индекс дам,
Вы напишите им на Индостан!
Чтоб им вечно было хорошо,
Но не со мной, а с кем-нибудь ишшо!

Баб-эль-Maндебский пролив, Баб-эль-Мандебский пролив,
Эх, лишь бы знать, лишь бы ждать, лишь бы жить!
И на года, и навсегда, Бог весть куда, но не беда,
Куда-нибудь, лишь бы плыть, лишь бы плыть!..

А захотим - и очень скоро бросим море, бросим всех
И уйдем высоко в горы, и подымемся наверх,
И помолимся колдуньям, а особо молодым,
В ус не дунем, сверху сплюнем, над ущельем постоим,

Кой о чем друг друга спросим, утвердительно кивнем,
Быстро мостик перебросим и по мостику пойдем.
Что хотим, то выбираем, так устроен этот свет.
Может, мы дойдем до края, ну а может быть и нет.

А потому, что нет гарантии нигде и ни на что.
Потом не вспомнишь, где упал, и кто толкал, а кто держал.
И оклемаешься в миру, где не знаком тебе никто,
И не поймешь, как ошибался, а решишь, что был обвал.

А ну и что, что ты на юге, а не дай Бог, вдруг чего -
И вот кругом тайга, пурга, и хоть умри, не убежать.
Раз леса много, значит, должен кто-нибудь рубить его.
И будешь ты его рубить, и коченеть, и подыхать.

И тоже вроде бы обвал, и все чисты, невинны сплошь.
И никого из окружающих не упрекнешь вовек.
И этот, кажется, неплох, и этот будто бы хорош,
И сам я тоже, вроде, добрый, милый, честный человек.

А вы бы, между прочим, поглядели на меня,
Когда я финики казенные со склада воровал,
А вы бы, между прочим, ужаснулись за меня,
Когда я их потом втридорога на рынке продавал.

Как пропивал я эти жалкие, несчастные рубли.
Все в одиночку, за углом, бутылки пряча под пальто,
Вы были б счастливы, что сами до такого не дошли,
А потому, что нет гарантии нигде и ни на что.

Ну где у вас гарантия, что хлеб, который ели вы,
Не будет завтра вам как неоплатный долг зачтен?
И где у вас гарантия, что гимн, который пели вы,
Не будет завтра проклят, заклеймен и запрещен?..

Вот так живем, покуда честные, до первого ущелья,
До первого обвала, чтобы раз и навсегда...
А что на юге? А на юге много места для веселья.
Там - горы, пальмы, чайки, солнце, воздух и вода...

Баб-эль-Мандебский пролив, Баб-эль-Мандебский пролив,
Эх, лишь бы знать, лишь бы ждать, лишь бы жить!
Из ниоткуда в никуда, из неоттуда в нетуда,
Куда-нибудь, лишь бы плыть, лишь бы плыть!..