Час на часах, ночь, как змея, поползла по земле. У фонаря смерть наклони

Лестница здесь, девять шагов до заветной двери,
А за дверями русская печь и гость на постой.
Двое не спят, двое глотают колёса любви.
Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой?
Двое не спят, двое глотают колёса любви.
Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой?

Час на часах, ночь, как змея, поползла по земле.
У фонаря смерть наклонилась над новой строкой.
А двое не спят, двое сидят у любви на игле.
Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой?
А двое не спят, двое сидят у любви на игле.
Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой?

Нечего ждать, некому верить, икона в крови,
У штаба полка в глыбу из льда вмерз часовой.
А двое не спят, двое дымят папиросой любви.
Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой?
Двое не спят, двое дымят папиросой любви.
Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой?

Если б я знал, как это трудно — уснуть одному,
Если б я знал, что меня ждёт, я бы вышел в окно.
А так — всё идёт, скучно в Москве и дождливо в Крыму,
И всё хорошо, и эти двое уснули давно.
А так — всё идёт, скучно в Москве и дождливо в Крыму,

И всё хорошо, и эти двое уснули давно.