Испанская романтическая баллада об отважном Диего Вальдесе

Испанская романтическая баллада об отважном Диего Вальдесе

Когда над Кадисом восходит луна, серебряная монета,
Когда не останется в бочках вина, хоть долго еще до рассвета,
Тогда, усмехаясь проклятьям небес, с зюйд-вестом, товарищем верным,
Бродяга-мертвец, дон Диего Вальдес, уверенно входит в таверну.
Он молча садится за стол у окна и смотрит на море устало,
Он думает: «Так же всходила луна, когда мы летели на скалы,
И нам не помог бы ни ангел, ни бес, когда бы не рев капитана:
«Ты станешь к штурвалу, собака Вальдес!», и я вдруг поверил, что стану.
Я мчался на зов неоткрытых земель, бывал в кругосветных походах,
Я пил за удачу, но крепче, чем хмель, пьянил меня ветер свободы.
Мы волю любили сильней, чем невест, оставшихся где-то на суше.
Не черту, не будь я Диего Вальдес, а морю мы продали души!
(…Своими считались мы в южных морях и в северных часто гостили,
Мы штопали трижды простреленный флаг, пробитое днище смолили…)
Да, мы не давали прохода судам английских торговых флотилий,
И, видно, был ветер недобрым, когда мы бриг-китобой захватили.
Я дрался, до боли сжимая эфес, но мне изменила удача,
И замер навеки Диего Вальдес, гарпуном приколотый к мачте.

И в тучах лицо свое прячет луна, и стонут осколки бокала,
Он думает: «Как же упрямо она меня средь живущих искала!
На дно опустившись, я вспомнил о ней, да выбраться не было силы.
Как долго она тосковала по мне, она и теперь не забыла.

Счастливец Иисус из умерших воскрес, а мне и не светит такое,
И я, тот, кто звался Диего Вальдес, вовек не узнаю покоя!»
А небо светлеет, и тает луна; в неверном сиянье рассвета
Блеснет, как слеза, на столе у окна серебряная монета.