Аутодафе

В гнилозубой усмешке ощерясь, престолонаследник
Подал знак палачу - и вспыхнули с треском поленья...
Лишь теперь понимаю: до этой минуты - последней -
Я не верил, что мне умирать, не верил... Не верил.

Черный дым обжигает мои воспаленные веки,
Затаила дыханье толпа в глухом ожиданьи...
Серебристо-белое знамя отныне - вовеки
Не взовьется над замком Правителей в Эмин Арнен.

Что вы ждете?! Я не упаду - прикованы цепью
Руки - над головой; цепями стянуто тело.
Я не стану кричать в пылающем смерче смерти,
Я не стану... а знамя - в грязь, серебряно-белое...

Из огня в огонь ухожу. И часом последним,
И последней мольбой искалеченых пыткой пальцев,
И последним взглядом в тяжелое медное небо
Заклинаю тебя, Крылатый: не возвращайся!

Не смотри, как стынут в молчании серые лица,
Как хохочет слепая мразь, ненавидяще скалясь:
Ты, сказавший, что Люди выше Валар - ошибся.
С бесконечной звездной дороги - не возвращайся.

Эти взгляды, как серын угли, подернулись пеплом:
Что твоя свобода жаждущим зрелищ и хлеба?
Серым станет все. И лишь не изменит цвета
Кровь на черном - и пламя костра летящее в небо.

Кровь на черном - и Пламя, зажженнное в сердце мира,
И Звезда, что бьется в твоих обожженных ладонях -
Над толпой, что из грязи и крови творит кумира,
Над рабами, что палачей возводят на троны.

Знамя - белым крылом... и черные крылья - в пламени...
Где же ты? Помоги... Или это - безумие бреда?
Я поверил тебе, но страшнее пытки - молчание,
Как нависшее над головой тяжелое небо.

...Чьи ладони - прохладой моим обожженным глазницам?
Чьи крыла заслонили от пламени в миг предсмертья?..
Этот голос... и крылья... я помню... черная птица...
Это... ты? Я иду. Это Путь и нездешний ветер...