"Синеватое облако" (Д.Курилов - Г.Иванов)

Синеватое облако
(Холодок у виска)
Синеватое облако
И еще облака...

И старинная яблоня
(Может быть, подождать?)
Простодушная яблоня
Зацветает опять.

Все какое-то русское -
(Улыбнись и нажми!)
Это облако узкое,
Словно лодка с детьми.

И особенно синяя
(С первым боем часов...)
Безнадежная линия
Бесконечных лесов.

Стихотворение из сборника "Розы" (1931). Глеб Струве: «Стихи “Роз” полны были какой-то пронзительной прелести, какой-то волнующей музыки. Акмеистические боги, которым раньше поклонялся Иванов, были ниспровергнуты. Поэт, гонявшийся за внешними эффектами, за изысканно точными словами, вернулся в лоно музыкальной стихии слова. “Розы” стояли под знаком Блока и Лермонтова, отчасти Анненского и Верлена <…>. Вместо неоклассицизма — неоромантизм, романтизм обреченности, безнадежности, смерти <…>.
Характерно скупому, однообразному, сомнамбулическому пейзажу — звезды, розы, ветер с моря, черные липы — пришедшему на смену изысканным живописным раннего Иванова, соответствовал и нарочито скупой однообразный словарь, монотонная строфика, эллиптическая недоговоренность синтаксиса. Мир Иванова в “Розах” — бессмысленный, обреченный, но в своей бессмысленности и обреченности прекрасный — “ледяной и синий”, “печальный и прекрасный”».
Струве неправ в одном - уже ранний Иванов не чужд романтическому двоемирию.
Синий цвет фигурирует в "Розах" чаще всего - ледяной цвет небытия, звёзд, сумрака.
В 1937 г. Иванов издаст «Отплытие на остров Цитеру», в которой отчаяние и одиночество уже берут верх безусловно. Прежде всего, автор расстается с милым образом России в стихотворении "Россия - счастие, Россия - свет"

Мотив самоубийства как соблазнительного выхода, разрешения всех вопросов. Причем фоном для готового расстаться с жизнью оказывается поистине равнодушная природа (простодушная яблоня, не мучающаяся трагедией осознанного бытия. ОПЯТЬ зацветающая - бездумная цикличность), совершенно внеположная, чуждая «я», превращающаяся в конечном итоге в некую геометрическую линию (особенно синюю - концентрацию этого холодного цвета).
Но и контраст - яблоня зацветает в простодушном следовании закону природы, а тут - дали выбор человеку и такие мученья.
Линия может быть не особенно синей, но "всё какое-то русское - особенно" синяя линяя бесконечных лесов, свойственных России.

И хотя Всеволод Гавриилович Князев (чьё самоубийство в 1913 году вспоминает в этом же сборнике до данного стихотворения Иванов и возможно воссоздаёт в нём) умер в 1913 году и вовсе не из-за тоски по родине, а из-за любовных дел, всё же стихотворение, написанное в 1930-х не могло быть не вдохновлено несладкой жизнью в эмиграции.

Стихи Иванова часто грациозно глуповаты, сделаны со сложной простотой. По словам Пушкина поэзия должна быть «глуповата» — наивна и что ей следует чураться тенденциозности и громоздкой «идейности». Таковы стихи Иванова. Но уже с "Роз" эстетизм, бывший главной чертой раннего Иванова постепенно уходит. Появляется постоянное ощущение с трудом переносимого отчаяния.

После Первой мировой войны, исчезновения старой России, вместе с ослаблением православия и вообще христианства, искусства (будь то музыка реальная или музыка в блоковском смысле) умирают, ибо их уже ничто не питает.

Таков путь творчества Иванова и многих эмигрантов, их восприятие ситуации. Это протоэкзистенциализм, понимание объективного трагизма существования.
В стихах 40—50-х годов (Сборник "Портрет без сходства") мотив «скуки мирового безобразья», земного ада расширяется, лирический герой чувствует себя трупом, свою душу погибшей (в это время у Иванова совсем нет денег, позже он доживает жизнь в приюте).
Но при всём негативе и осознании тленности жизни позднее творчество Иванова глубоко философское, с проблесками, в которых все опровергаемые ценности утверждаются:
"Ликование вечной, блаженной весны.
Упоительные соловьиные трели
И магический блеск средиземной луны
Головокружительно мне надоели.

Даже больше того. И совсем я не здесь,
Не на юге, а в северной царской столице.
Там остался я жить. Настоящий. Я - весь.
Эмигрантская быль мне всего только снится -
И Берлин, и Париж, и постылая Ницца.

...Зимний день. Петербург. С Гумилёвым вдвоём,
Вдоль замёрзшей Невы, как по берегу Леты,
Мы спокойно, классически просто идём,
Как попарно когда-то ходили поэты"