Жижа алармистов. В густой синеве оборонительных домов

слепые надзиратели спят напротив зеркала, чтобы видеть тех, кто сзади промышляет изголовьем. в густой синеве оборонительных домов, в сквернах материнства, в половых приборах, для безнадежного устройства по местам всех немыслимых вещей и рвений, под одеялом черного тумана дети кружатся в вальсе перед набитым нашими лицами чучелом бога. брезгливо и страшно… словно детство потомства, голова под стеклом в физрастворах наблюдает за буйством плоти. плотные женщины в сливочных платьях невест с вафельной пошлостью наперевес покидают застолья тайных вверений. алармистовой дюжиной перенесут студень тела воскресшего сына на безбрежный корабль. хлынет черная пена из закадычных попутчиков на пол.
— все на пол!
верзиловские картинки всея вселенной
в самых пластмассовых муках
ужасающе неведомо и правдоподробно…
ненавидимый (и невидимый) всеми предмет,
сущность, противоположная всему инерция
процветает во мне. не смотря ни на кого,
не смотря под ноги,
запестованный до супротива…
моя незавидная участь для тех, кто мыслит,
что тяжело в мученьях, но легко на краю…