"ОЕ та Ренесанс"
Океан Ельзи и Большой симфонический оркестр "Ренесанс" Национальный Дворец "Украина" (22.04.2002г.)
В Киеве вдруг похолодало, и на зазеленевшие было листья выпал снег. Еще всех постоянно подводили мобильные телефоны, у которых в самые ответственные моменты садились аккумуляторы. В остальном же в Киеве все было хорошо, и в Национальном Дворце "Украина" прошел концерт группы "Океан Ельзи" в сопровождении симфонического оркестра.
РЕПЕТИЦИЯ БЕЗ ВАКАРЧУКА
Все сидят на сцене, перед каждым - партитура. Серьезные люди, всю свою жизнь посвятившие классической музыке. Может, многие из них до недавних пор и не знали, что есть такая группа, "Океан Ельзи". Или знали, но все это баловство за серьезную музыку не считали. А теперь вот вечерами сидят дома и разучивают по нотам "911". Вернее, уже разучили - до концерта осталось несколько часов. Позади - два месяца репетиций. Впереди - полтора часа звучания перед "избран¬ной" аудиторией: всех желающих попасть на это мероприятие ни один зал в Киеве не смог бы вместить, так что многие остались за бор¬том.
Главный сейчас - дирижер, лысоватый дядька с добрым голосом и хитрым выражением на лице. Он знает, что, когда и как должно звучать, поэтому иногда кричит по-украински: "Вы шо, не можете грати разом?"
"Океан Ельзи" тоже здесь - то выбегают на сцену и репетируют вместе с оркестром, то спрыгивают в зал и дружно шлют кому-то SMS.
Все ждут Славу Вакарчука: он куда-то уехал и пропал.
РЕПЕТИЦИЯ С ВАКАРЧУКОМ
Уже по тому, как Слава входит в пустой зал, нетрудно догадаться: сегодня в его жизни вершится суперсобытие, чуть ли не самое главное. На нем - синий свитер и джинсы, курточка через плечо. Проходя мимо редко рассыпанных по залу людей, он, как модель на своем первом показе, не различает лиц -идет как во сне и здоровается на всякий случай со всеми подряд. Он поднимается на сцену, кладет на рояль курточку, отступает на не¬сколько шагов, возвращается, берет курточку, пробует ее надеть, потом снова кладет на рояль, немного теребит за рукава, поднимает, перекидывает через плечо и наконец окончательно укладывает обратно. Если кто-нибудь сейчас скажет NME, что Слава не волнуется, NME ни за что не поверит.
Как странно, неужели сейчас все-таки за¬поет? Было так приятно слушать музыку "Океана Ельзи" в этом необычном инструментальном изложении, что даже немного страшно: что сейчас будет-то? Вот так возьмет и запоет? Прямо на фоне всех этих 84 музыкальных инструментов (80 оркестрантов и четверо своих)? И потеснит веселого дирижера на его месте главаря всего происходящего? Действительно, поет. И действительно, теснит. И не только дирижера, но и всех остальных. Смотришь на сцену и поражаешься: почти сто человек народу, а главный - он один. Реально главный. Даже как-то обидно за остальных - ведь только что можно было разглядеть каждого скрипача и расслышать каждый удар гонга, но пришел Он, и все. Не забывайтесь, ребята, это вам не камерный концерт оркестровой музыки, это - концерт звезды.
ЗА СЦЕНОЙ
Зал требует начинать, оркестранты - при па¬раде, толпятся. Телеоператоры налаживают камеры. Затворы фотоаппаратов торопливо щелкают, осветительные приборы включаются: в закулисье входят виновники торжества, тоже непривычно нарядные. Самый нарядный, конечно, Вакарчук: в бархатной черной двойке и красной расписной рубахе. "Який вы гарный!" - кричат ему скрипачки. "Ой, а вы-то яки гарны!" - отвечает им Слава.
В ЗАЛЕ
Перед NME журналист неясного пола, с двумя кольцами на руке и с одним - в ухе, записывает в блокнотик: "Пафосные жесты". Смешной журналист - боится, что забудет упомянуть в своей статье "пафосные жесты". Как будто бы он первый придумал такое описание поведения Вакарчука на сцене.
95% зрителей - девочки. Они кричат от счастья и после каждой песни выстраиваются в длинные очереди дарителей цветов. По сбивчивым подсчетам NME, букетов по¬дарено никак не меньше сотни. А это что? Уже конец? Нет, возвращаются на бис. Слава говорит, что нечаянно забыл спеть две песни. Поют две песни и снова уходят. Нет, конечно же, воз¬вращаются снова - на этот раз действительно на бис. Оркестр разучил ограниченное количество композиций, так что петь приходится уже спетое. И еще раз. И еще. Может, весь концерт - еще разок? Нет, вроде теперь и в самом деле конец.
СНОВА ЗА СЦЕНОЙ
Там полный бардак. Все снуют туда-сюда как сумасшедшие. Интересно, как это с такой скоростью мог куда-то деться целый симфонический оркестр? Все разбежались, осталась только женщина с арфой. Она осторожно катит огромный инструмент перед собой, вежливо прося отойти тех, кто попадается на пути. Арфа застревает деревянными колесами в щербатом полу и упирается, но арфистка не расстраивается и терпеливо объезжает дядек с огромны¬ми камерами, которые охотятся на главных героев дня.
У музыкантов "Океана Ельзи" с лиц не сходит ошалевшая улыбка. Вокруг них целая толпа: родители, журналисты, друзья и особо удачливые фанатки. Парадно одетые родители барабанщика Дениса не скрывают гордости за своего талантливого сына и рассказывают, что в свое время, как и положено родителям, считали увлечение сына блажью и придурью. Смущенные, участники группы принимают поздравления и рассеянно отвечают на вопросы журналистов. Только Слава воодушевлен и говорлив как никогда, порхает от одной камеры к другой, расточая улыбки и слова благодарности всему миру.
РАЗГОВОРЫ
NME говорит Славе, что тот прямо-таки млел на сцене. Это очень бросалось в глаза - млел от счастья. Даже плакал, как нам показалось. А нет ли ощущения, что это - все, конец, больше не к чему стремиться?
"Хорошая мысль… Есть такое ощущение".
И что теперь?
"Надо работать. Работа все лечит".
Перед концертом похожий вопрос был задан четырем поклонницам группы - Жене, Дине и двум Аням.
Как думаете, не загордятся после такого ваши кумиры?
Все: "НЕТ! Нет! Никогда. Вакарчук не загордится".
Аня-блондин: "Он, кстати, обещал своим поклонникам, что сегодня будет суперконцерт. Сказал, что даже не смог раздобыть билетов для своих друзей: все раскупили за две недели до концерта! Но он все равно не загордится!"
А Слава, между прочим, сам заводит разговор о том самом пафосе, о котором писал в блокнотике журналист с кольцами.
"Мы сейчас ответственности ощущали намного больше, чем обычно. Ну, во-первых, для Украины этот зал считается самым основным - более пафосного уже просто нет. К тому же здесь было очень много людей, которые обычно не ходят на такие концерты. Политиков известных было очень много - ну, такой политической бизнес-элиты…"
А вот Паша Гудимов об ответственности говорит совсем не так.
"По-моему, здесь ответственность как-то размазывается. Нас тут такие люди поддерживают, все тертые-перетертые, с ними рядом вообще не волнуешься. Я сегодня проснулся и даже удивился - совершенно спокойно себя чувствую. Хотя в начале, конечно, было жутковато. Представьте себе, столько музыкантов, и у каждого - своя партитура. Но когда я послушал в записи новую аранжировку нашего материала, то первым делом подумал: черт возьми, сколько же хороших партий мы придумали! В исполнении оркестра все это звучит как-то более существенно".
Кроме всего прочего, музы¬кантам группы (в особенности гитаристу и басисту) было жутковато оттого, что в течение всего концерта необходимо было си¬деть на месте - на стульчиках. В зале так и хотели вскочить со своих мест зрители, а на сцене – эти двое. "Оказалось, что мы - не сидячая группа", - говорит Юра.
А интересно, не было ли Славе, прыгающему и бегающему по сцене, обидно, что зрители сидят на стульях и не могут попрыгать вместе с ним?
"Наоборот! - говорит Вакарчук. - Наоборот! Очень правильно! Это же классический концерт! Вы когда-нибудь видели, чтобы люди прыгали в филармонии? Нет. Так и должно было быть".
Ты себя прямо настоящим филармонистом, что ли, почувствовал?
"Ну, да".
Может, пойдешь играть в оркестр?
"Может быть. Поживем - увидим".
НА УЛИЦЕ
А на улице - толпятся фанатки. Они только что выпустили из окружения Юру Хусточку и теперь ловят главную жертву. "Так, девчонки, вы бегите к тому выходу, а мы берем его здесь! Думаю, не упустим!"